Souvenir d’avril - Апрельское воспоминание

Le rhythme argentin de ta voix

Dans mes rêves gazouille et tinte.

Chant d'oiseau, bruit de source au bois,

Qui réveillent ma joie éteinte.

В моих мечтах, звеня и щебеча,

звучит твоё серебряное пенье -

как птичий свист, как нежный плеск ручья -

и оживают сладкие мгновенья.

Mais les bois n'ont pas de frissons,

Ni les harpes éoliennes.

Qui soient si doux que tes chansons,

Que tes chansons tyroliennes.

Но шум журчащих вод не так красив

и шелест крон совсем не так чудесен,

как трели и волнующий мотив

пропетых мне тобой тирольских песен.

Parfois le vent m'apporte encor

L'odeur de ta blonde crinière.

Et je revois tout le décor

D'une folle nuit, printanière ;

Подчас ветра всё пахнут до сих пор

твоею русой непокрытой гривой,

и вновь мне вспоминается убор

ночи весенней, вольной и счастливой

D'une des nuits, où tes baisers

S'entremêlaient d'historiettes,

Pendant que de tes doigts rosés

Tu te roulais des cigarettes ;

из тех ночей объятий и бесед,

где то и то сменялось до рассвета,

и розовою ручкою, нет-нет,

ты скручивала ловко сигареты

Où ton babil, tes mouvements

Prenaient l'étrange caractère

D'inquiétants miaulements,

De mordillements de panthère.

Порой у нас возня и болтовня

превосходили всякие примеры:

ты, зарычав, царапала меня

и зубки в ход пускала, как пантера

Puis tu livrais tes trésors blancs

Avec des poses languissantes...

Le frisson emperlait tes flancs

Émus des voluptés récentes.

А после вся твоя роскошность сплошь

в тугих моих объятиях белела...

И ярко-перламутровая дрожь

от жарких ласк расцвечивала тело.

Ainsi ton image me suit,

Réconfort aux heures glacées,

Sereine étoile de la nuit

Où dorment mes splendeurs passées.

Твой образ с той весны всегда со мной

и в мрачный час даёт мне утешенье.

Ты стала тою звёздочкой ночной,

где копятся все лучшие мгновенья.

Ainsi, dans les pays fictifs

Où mon âme erre vagabonde,

Les fonds noirs de cyprès et d'ifs,

S'égayent de ta beauté blonde.

Когда, уйдя в мистическую даль,

моя душа бредёт, как в мрачной роще,

твоя краса смягчает всю печаль

и путь стаёт и радостней, и проще.

Et, dans l'écrin du souvenir

Précieusement enfermée,

Perle que rien ne peut ternir,

Tu demeures la plus aimée.

В сокровищнице памяти моей,

бесценнейшей и свято мной хранимой,

ты - будто перл - всех ярче и светлей

и остаёшься самою любимой.