Évocation - Обращение к Бахусу

J'ai longtemps écouté tes doux chuchotements,

Muse ou démon des jours actuels. Mais tu mens !

Venez Nymphes, avec vos longues chevelures ;

Chantez, rossignols morts jadis dans les ramures,

Parfums d'avant, parfums des là-bas : mon ennui

Veut s'oublier, en vous, des odeurs d'aujourd'hui.

Вникаю с давних пор в любой новейший стих,

но, Муза, что за вздор и что за скука в них

А где же стайки жриц и нимф длинноволосых,

где пение цевниц и птиц сладкоголосых?

Мне хочется вернуть старинный аромат,

чтоб отдышалась грудь и сгинул всякий смрад.

Venez Sylvains, venez Faunes, venez Dryades !

Nous avons tant souffert de vivre en ces temps fades.

Venez Dryades et Sylvains ! dansez en ronds

Sur les pelouses ! Viens, Bacchus, et nous rirons

Viens ! Que fais-tu là-bas, dans le fond de l'Asie ?

Tes femmes soûles, et tes tigres ?... fantaisie

De vétyver, de musc, de bétel, de santal ;

Ces femmes avec leurs parures de métal,

Ces rubis, ces saphirs, ces fleurs, poison qui berce,

Ne valent pas l'Europe impassible et perverse.

Жду Фавнов и Дриад, зову Сильванов.

Хочу былых услад, а не пустых обманов

Дриады ! В хоровод ! Мне хочется потех.

Пусть Бахус к нам придёт. Вот то-то будет смех !

Вступи в весёлый круг. Что в Азии за игры ?

Раздолье для пьянчуг и бешеные тигры,

толпа шальных мегер, их несусветный хмель.

Их мускус, ветивер, дурман, сандал, бетель,

разящий блеск камней и даже сонный опий -

всё не чета моей пресыщенной Европе.

Viens ! Voici se dresser le grand chêne, le pin ;

Viens au pays heureux du vin frais, du bon pain.

Тебя зовёт страна, край сосен и дубов,

где славен вкус вина, где чуден дух хлебов.

Voici l'Hellade ! Nous allons avoir des fêtes

Plus claires que les plus beaux rêves des prophètes.

Viens donc voir ces ruisseaux, ce ciel, ces oliviers,

Ces monts où l'on a pris les marbres enviés.

В Элладе голова пьяна медовым соком,

здесь пафос торжества, не снившийся пророкам.

Здесь любят сельский труд, Садов и рощ - не счесть.

Здесь мраморы берут: из лучших что ни есть.

Promenons-nous. Vois donc ces hommes et ces femmes

Dont resteront toujours les formes et les âmes ;

Les femmes, à travers le rideau des roseaux,

Qui nagent, en jasant plus haut que les oiseaux ;

Les hommes, récitant des vers sous les portiques,

S'interrompent avec des riantes critiques.

Ils suivent le chemin que bordent les tombeaux,

Car dans ce pays-ci, les morts même sont beaux ;

Пройдёмся. Поглядим на нынешних гречанок.

Их вид неотличим от древних афинянок.

Вон кучка резвых тел - купальня в камышах.

И хохот их взлетел, перекрывая птах.

Под портиком поэт скандирует балладу,

а критики в ответ смеются доупаду.

Потом они бредут дорожкой вдоль могил.

Усопших ценят тут. Любой им люб и мил.

Et Platon, à travers sa barbe aux ondes blondes,

Mélodieusement, dit la chanson des mondes.

Praxitèle s'en va, là-bas, avec Vénus

Qu'il a sculptée et qui lui doit bien ses seins nus...

Au marché, coloré de citrons, de tomates,

Vois ces marchandes au nez droit, aux pâleurs mates ;

Aristophane rit et se querelle avec

Ces fruitières sans honte au plus pur accent grec.

Меж ними сам Платон с волнистою бородкой,

всецело увлечён своею песней ходкой.

Пракситель юркнул в дверь. Венера - вместе с ним.

За труд ему теперь даруется интим.

Вот выставки вешиц. Вот груды фруктов спелых.

Взгляни на продавщиц - нахалок загорелых

Аристофан в торгу заимствуется впрок,

он ловит на бегу народный говорок.

Assez de vos sachets, filles de Thessalie !

Allons plus loin, passons la ruelle salie

Par les trognons de choux et les cosses de pois.

Allons plus loin encore, allons dans les endroits

Où la flûte soupire, où la harpe résonne.

Oh ! ce n'est pas Orphée, Homère ni personne

Qu'on va nous faire entendre ici, mais des chansons

Qu'on oublie et toujours qu'on refera. Passons.

Оставим торгашей. Продлим свою прогулку.

Сквозь груды овощей пробьёмся к переулку.

Пройдём, давя стручки и грязные кочны,

туда, где каблучки и песенки слышны.

Здесь ритмы порезвей привычного манера,

но это - не Орфей, не музыка Гомера.

Тут память коротка. Лишь песни отзвучат,

как с нового листка поют на свежий лад.

Et ces temples et ces monuments de victoire

Inespérée, à qui la raison n'eût pu croire!

Sur ces marbres ambrés, quels mots rouges lit-on ?

Morts à Platée, à Salamine, à Marathon !

Здесь памятники есть одержанным победам,

столь дивным, что невесть, как удавались дедам.

На мраморах - кармин. Слова звучат как стон:

"Погибшим - Саламин; Платеи; Марафон".

Ce sont les souvenirs immortels des batailles

Où dix mille Athéniens — soit dix mille canailles,

Tuèrent par hasard cent mille bons Persans

Bien armés, bien nourris, bien rangés, bien pesants.

Любой почётный знак - знамение эпохи.

Здесь полчище вояк - все плуты и пройдохи

побили всю подряд персидскую орду,

несметный строй солдат, пришедших на беду.

L'Agora ! comme on s'y dispute, on s'y démène !

Mais je connais trop bien cette marée humaine ;

Ai-je rêvé, Bacchus ? Ces paroles, ces cris,

Ces gens d'affaires, ça me rappelle Paris.

Вот агора - торжок, площадка жарких прений.

А я, как раз, - знаток таких людских скоплений.

В каком же мы из снов ? Неуж ты, Бахус, спишь ?

Весь здешний сход дельцов напомнил мне Париж.

Venez Sylvains, venez Faunes, venez Dryades !

Venez ! Les jours présents ne seront plus si fades.

Cravatez-vous, Sylvains ; Faunes, mettez des gants ;

Dryades, montrez-nous vos chapeaux arrogants,

Allons souper, Bacchus ! Paris vaut bien Athènes.

Je quitte sans regrets mes visions lointaines.

Жду Фавнов и Дриад, зову Сильванов.

Придёт пора услад. Исчезнет смог обманов.

Перчаток понашьют для всех косматых лап

Дриадам сыщут тут экстравагантных шляп.

Париж - родня Афин. И нам пора за ужин.

О Бахус ! К чёрту сплин, и дальний край не нужен.

Oh ! Berce-moi toujours de tes chuchotements,

Muse ou démon des jours actuels et charmants.

Ты ж, Муза, не смолкай, будь бодрой каждый миг,

и день и ночь питай мой песенный родник !