Borodino - Бородино

« Oncle, est-ce donc sans lutte ardue

que la ville en feu fut rendue

aux Français — ou plutôt

s’est-on pas bien battu pour elle ?

Est-ce à tort, dis-nous, que, fidèle

la Russie encor se rappelle

ceux de Borodino ?»

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана?

Ведь были ж схватки боевые,

Да, говорят, еще какие!

Недаром помнит вся Россия

Про день Бородина!

« Oui, oui, c’était une autre race

C’étaient — on ne suit point leurs traces —

des héros, eux — pas vous

Mais le Destin leur fut contraire

de là-bas, il n’en revint guère.

Enfants, Dieu seul a pu nous faire

abandonner Moscou.

— Да, были люди в наше время,

Не то, что нынешнее племя:

Богатыри — не вы!

Плохая им досталась доля:

Немногие вернулись с поля…

Не будь на то господня воля,

Не отдали б Москвы!

Tristes, nous battions en retraite

nous attendions en vain la fête.

Le vétéran grognait :

« En quartiers d’hiver ? qu’est-ce à dire ?

Les chefs ont peur, laissez-moi rire

que nos baïonnettes déchirent

les galons des Français ! »

Мы долго молча отступали,

Досадно было, боя ждали,

Ворчали старики:

«Что ж мы? на зимние квартиры?

Не смеют, что ли, командиры

Чужие изорвать мундиры

О русские штыки?»

On arriva dans une plaine :

on pouvait s’y mouvoir sans peine.

Vile, la pioche au poing !

Nous travaillions, ouvrant l’oreille

Voici luire, à l’aube vermeille,

les canons : les bois bleus s’éveillent,

les Français nous ont joints.

И вот нашли большое поле:

Есть разгуляться где на воле!

Построили редут.

У наших ушки на макушке!

Чуть утро осветило пушки

И леса синие верхушки —

Французы тут как тут.

Je charge ma pièce et je cale ;

je me dis : « C’est moi qui régale !

attends un peu, Moussiou !

A quoi bon ruser ? frère approche !

nous tiendrons ferme comme roche,

nous mourrons pour Dieu, pour nos proches,

la patrie et Moscou ! »

Забил заряд я в пушку туго

И думал: угощу я друга!

Постой-ка, брат мусью!

Что тут хитрить, пожалуй к бою;

Уж мы пойдем ломить стеною

Уж постоим мы головою

За родину свою!

Deux jours de sotte fusillade

le plaisir était plutôt fade.

«Quand est-ce qu’on se bat ?

Demain ? on ne fait rien qui vaille,»

disait-on partout, « à mitraille !»

Sur l’effrayant champ de bataille

la sombre nuit tomba.

Два дня мы были в перестрелке.

Что толку в этакой безделке?

Мы ждали третий день.

Повсюду стали слышны речи:

«Пора добраться до картечи!»

И вот на поле грозной сечи

Ночная пала тень.

Je me couchai près de ma pièce.

Du camp français montait sans cesse

un infernal boucan ;

mais notre armée était muette ;

fourbissant shakos, baïonnettes

on se mordait, baissant la tête,

la moustache en grondant.

Прилег вздремнуть я у лафета

И слышно было до рассвета,

Как ликовал француз.

Но тих был наш бивак открытый:

Кто кивер чистил весь избитый,

Кто штык точил, ворча сердито,

Кусая длинный ус.

Quand s’éclaircit le ciel, la plaine

apparut fourmillante et pleine

de bruits et de lueurs ;

le colonel savait la guerre ;

fidèle au Tsar, pour nous un père,

il repose en l’humide terre

un biscaïen au cœur.

И только небо засветилось,

Все шумно вдруг зашевелилось,

Сверкнул за строем строй.

Полковник наш рожден был хватом:

Слуга царю, отец солдатам…

Да, жаль его: сражен булатом,

Он спит в земле сырой.

Il dit, l’éclair dans ses prunelles:

«L’armée a Moscou derrière elle

Pour Moscou, s’il le faut, mourons

comme sont morts nos frères. »

Et l’on jura tous de bien faire,

et l’on tint sa promesse fière devant Borodino !

И молвил он, сверкнув очами:

«Ребята! не Москва ль за нами?

Умремте же под Москвой,

Как наши братья умирали!»

И умереть мы обещали

И клятву верности сдержали

Мы в Бородинский бой.

Jusqu’au soir, sur notre redoute

comme des nuages en route

par l’infini des airs,

lanciers à flamme rouge et bleue,

dragons à la flottante queue

tout vint, par files d’une lieue,

fondre avec des éclairs !

Ну ж был денек! Сквозь дым летучий

Французы двинулись, как тучи

И всё на наш редут.

Уланы с пестрыми значками,

Драгуны с конскими хвостами,

Все промелькнули перед нами,

Все побывали тут.

Quel jour ce fut ! comme des ombres

erraient les grands étendards sombres,

tout fumait et brûlait ;

le sol de mitraille se pave,

le bras mollit à plus d’un brave,

et les monceaux de morts entravent

dans leur vol les boulets.

Вам не видать таких сражений!..

Носились знамена, как тени,

В дыму огонь блестел,

Звучал булат, картечь визжала,

Рука бойцов колоть устала,

И ядрам пролетать мешала

Гора кровавых тел.

Il fallait que ces gens-là sussent

ce qu’est un combat à la russe,

un combat corps à corps !

Le sol et nos poitrines tremblent ;

hommes, chevaux, en tas s’assemblent,

et mille canons tous ensemble

font un hurlant accord !

Изведал враг в тот день немало,

Что значит русский бой удалый,

Наш рукопашный бой!..

Земля тряслась — как наши груди

Смешались в кучу кони, люди,

И залпы тысячи орудий

Слились в протяжный вой…

La nuit tombe. On aurait encore

pu recommencer à l’aurore

jusqu’au bout tenir bon.

Le tambour bat.

C’est chose sûre

qu’alors les mécréants s’en furent ;

et l’on pu compter ses blessures,

compter ses compagnons !…

Вот смерклось.

Были все готовы

Заутра бой затеять новый

И до конца стоять…

Вот затрещали барабаны —

И отступили бусурманы.

Тогда считать мы стали раны

Товарищей считать.

Oui, c’était une grande race…

Vous n’avez point suivi ses traces —

Des héros, eux — pas vous !

Mais le Destin leur fut contraire ;

peu revinrent de cette guerre.

Enfants, Dieu seul a pu nous faire

abandonner Moscou ! »

Да, были люди в наше время

Могучее, лихое племя:

Богатыри — не вы.

Плохая им досталась доля:

Немногие вернулись с поля.

Когда б на то не божья воля,

Не отдали б Москвы!