Стихотворение на французском языке - Imperia - Владычество

Sur le divan, pareille à la noire panthère

Qui se caresse aux feux du soleil tropical,

Dans un fauve rayon enveloppant le bal,

Elle emplit de parfums le boudoir solitaire.

Elle rêve affaissée au milieu des coussins ;

Et sa narine s’enfle, et se gonflent ses seins

Au rythme langoureux de la valse lointaine.

Les rires étouffés, les longs chuchotements

Qui voltigent là-bas à l’entour des amants,

Rehaussent le dédain de sa lèvre hautaine.

Paisible, dans la nuit où se plonge son cœur,

Sphinx cruel, elle attend son Oedipe vainqueur.

Elle hait les aveux et les fades paroles,

Les serments, les soupirs connus, les soins d’amour.

Reine muette, elle a pour ces flatteurs d’un jour

Le mépris sans pitié des superbes idoles.

Dardant ses larges cils sous un front olympien,

Elle cherche un regard qui devine le sien.

Car elle saura lire au fond de ce silence

Chargé des mêmes mots qui dorment dans ses yeux,

Et confondra sa flamme aux feux mystérieux

Покоясь на тахте, как чёрная пантера

в тропическом лесу, когда там зной не в меру,

она внесла с собой в отдельный будуар,

сильнейший аромат, сгустивший атмосферу.

На пуфиках, в мечтах, расслабилась чуть-чуть

но дышит глубоко и выпятила грудь.

Играют томный вальс, сияет освещенье

Из зала вдалеке ей слышатся смешки,

любовный шепоток, круженья и прыжки,

но на её губах - глубокое презренье.

Танцоры - не по ней. В них пошленький пошиб.

Она - как грозный Сфинкс. Ей надобен Эдип.

В ней ненависть к словам и звукам сладкой лиры.

Она не любит клятв и вздохов при луне.

В ней, как у королев, к любовной воркотне

безжалостный подход капризного кумира.

Взор дивы напряжён. Ей нужно разыскать

кого-нибудь из тех, кто был бы ей подстать.

Qui sauront pénétrer sa sinistre indolence.

Sans répondre, elle écoute aux aguets, sous son fard,

Les vulgaires don juan au manège bavard.

Dans les plis fastueux du velours elle ondule ;

Et son soulier lascif agaçant le désir

Mêle avec le refus ou l’offre du plaisir

La pourpre de la honte au sourire crédule.

Aux profondes senteurs qui baignent tout son corps

Elle enivre les sots asservis sans efforts ;

Et de ses noirs cheveux, de sa gorge animée,

De ses jupons parfois savamment découverts,

Sortent les espoirs fous les mécomptes pervers

De l’alcôve entrevue aussitôt refermée.

Telle, exerçant sa force, au cœur des imprudents

Elle aiguise à ces jeux ses ongles et ses dents.

Mais quand elle verra d’une encoignure sombre

Se prolonger l’éclair de l’ardeur qui lui plaît

Et, dès le premier choc, tressaillir le reflet

D’une âme tout entière émergeant vers son ombre,

Ses paupières longtemps se lèveront vers lui ;

Et lorsqu’en l’autre jet l’épouvante aura lui,

Sans rien dire, gardant le secret de sa joie,

Se repaissant déjà de sa férocité,

Souple, la fascinant de sa tranquillité,

Calme, à pas lents, alors elle ira vers sa proie

В молчальниках вокруг - сплошная откровенность:

легко понять слова, что прячет встречный взгляд

сияние огней, что в ней и там горят,

способно чуть смягчить в красавице надменность.

Но если подойдёт болтливый златоуст,

то рот её закрыт, а взгляд ответный пуст.

Румяное лицо, стыдливая улыбка.

О туфелках её - особенная речь,

те могут и толкнуть, и блёстками завлечь,

а бархатный костюм колышется, как зыбка.

Всё тело у неё окутал аромат.

Наивных простачков духи её пьянят.

Вся в чёрных волосах и нрава боевого

А юбки иногда заманчиво мелькнут

чем падких молодцов безудержно влекут,

как зрелище на миг открытого алькова.

В неопытном кругу, заполучив там власть

она все коготки оттачивает всласть.

Но вот из закутка, из-за большой колонны

как молния во тьме, пробьётся жаркий взор

и просто поразит, уставившись в упор,

потом застынет вдруг, в тени её, влюблённо.

Она поднимет вслед неторопливый взгляд -

и оторопь толкнёт счастливчика назад.

Скрыв радость и без слов - таков её обычай, -

готовясь утолить дремавшую в ней злость,

изящная, как зверь, и тонкая, как трость,

она идёт к нему, чтоб завладеть добычей.