Death's Songsters - Певицы Смерти

When first that horse, within whose populous womb

The birth was death, o'ershadowed Troy with fate,

Her elders, dubious of its Grecian freight,

Brought Helen there to sing the songs of home;

She whispered, "Friends, I am alone; come, come!"

Then, crouched within, Ulysses waxed afraid,

And on his comrades' quivering mouths he laid

His hands, and held them till the voice was dumb.

Когда тот конь, во чреве людном чьём

Рождалась гибель, бросил тень на Трою,

То старцы, помня – греки лгут порою,

Заставили Елену петь про дом.

"Друзья, – шептала – я одна, идём!"

Улисс дрожал от ужаса. Герою

Пришлось ладонью прикрывать сырою

Рты воинов – и стихло всё потом.

The same was he who, lashed to his own mast,

There where the sea-flowers screen the charnel-caves,

Beside the sirens' singing island pass'd,

Till sweetness failed along the inveterate waves. . .

Say, soul, – are songs of Death no heaven to thee

Nor shames her lip the cheek of Victory?

Привязан к мачте, он – избегнув жал

Могилы затеняющих актиний –

Сирен поющий остров миновал,

И чары их простор умерил синий. . . .

Душа, тебе ли песни те не любы,

Победы щёку жгут ли Смерти губы?