Les metamorphoses du vampire - Превращения вампира

La femme cependant, de sa bouche de fraise,

En se tordant ainsi qu'un serpent sur la braise,

Et pétrissant ses seins sur le fer de son busc,

Laissait couler ces mots tout imprégnés de musc :

Мне женщина соблазн раскрыла губ пунцовых;

Ее вздымалась грудь, в плену одежд шелковых,

И, корчась как змея на медленном огне,

Душистые слова она шептала мне:

— « Moi, j'ai la lèvre humide, et je sais la science

De perdre au fond d'un lit l'antique conscience.

Je sèche tous les pleurs sur mes seins triomphants,

Et fais rire les vieux du rire des enfants.

"Уста мои влажны, и мне дано уменье

На ложе усыплять все страхи и сомненья;

Все слезы осушу на бархате грудей,

И старцам подарю смех радостный детей;

Je remplace, pour qui me voit nue et sans voiles,

La lune, le soleil, le ciel et les étoiles !

Je suis, mon cher savant, si docte aux voluptés,

Lorsque j'étouffe un homme en mes bras redoutés,

Для тех, пред кем хоть раз красу я обнажила,

Я заменю моря, и небо, и светила;

Я, милый мой мудрец, так опытна в страстях,

Когда мужчин душу в объятьях, как в сетях,

Ou lorsque j'abandonne aux morsures mon buste,

Timide et libertine, et fragile et robuste,

Que sur ces matelas qui se pâment d'émoi,

Les anges impuissants se damneraient pour moi ! »

Иль груди отдаю укусам сладострастья,

Развратна и скромна, пленяя хрупкой властью,

Что я сумела бы, на ложе полном нег,

Бессильных Ангелов поработить навек":

Quand elle eut de mes os sucé toute la moelle,

Et que languissamment je me tournai vers elle

Pour lui rendre un baiser d'amour, je ne vis plus

Qu'une outre aux flancs gluants, toute pleine de pus !

Когда весь мозг костей моих уж иссосала

Она, и повернул я к ней свой взор усталый,

Чтоб страстный поцелуй вернуть, лежал со мной

Труп омерзительный, сочивший липкий гной.

Je fermai les deux yeux, dans ma froide épouvante,

Et quand je les rouvris à la clarté vivante,

À mes côtés, au lieu du mannequin puissant

Qui semblait avoir fait provision de sang,

Закрыл тогда глаза я в ледяном испуге;

Когда ж я их раскрыл под утро, от подруги

Вчерашней, что на грудь свою меня влекла,

В чьих жилах кровь рекой обильною текла,

Tremblaient confusément des débris de squelette,

Qui d'eux-mêmes rendaient le cri d'une girouette

Ou d'une enseigne, au bout d'une tringle de fer,

Que balance le vent pendant les nuits d'hiver.

Остался лишь скелет, разбитый и скрипящий,

Дрожавший жалобно, как флюгер, дух щемящий,

Иль вывеска, когда томит ее Борей

Дыханием своим в часы глухих ночей.