Blue Ribbon Amesbury - Голубая лента Эймсбери

Such a fine pullet ought to go

All coiffured to a winter show,

And be exhibited, and win

The answer is this one has been -

Этой птице знак атласный

присуждён единогласно.

Ей на выставках блистать

даже в Бостоне подстать.

And come with all her honors home.

Her golden leg, her coral comb,

Her fluff of plumage, white as chalk,

Her style, were all the fancy's talk

У красотки этой нежной

весь плюмаж как белоснежный,

из коралла гребешок,

золотая пара ног.

It seems as if you must have heard.

She scored an almost perfect bird.

In her we make ourselves acquainted

With one a Sewell might have painted.

Всем бы нужно подивиться

этой превосходной птицей.

Вот с таких свой идеал

мистер Sewell рисовал.

Here common with the flock again,

At home in her abiding pen,

She lingers feeding at the trough,

The last to let night drive her off.

Если мы трезвей рассудим,

в ней найдём пример и людям:

клюй до ночи, не спеша, -

не встревожится душа.

The one who gave her ankle-band,

Her keeper, empty pail in hand,

He lingers too, averse to slight

His chores for all the wintry night.

Птицевод, до славы падкий,

не сводил свой взор с хохлатки,

стоя в птичнике с ведром

и мечтая о своём.

He leans against the dusty wall,

Immured almost beyond recall,

A depth past many swinging doors

And many litter-muffled floors.

Стены были там немыты,

большинство дверей забито,

чтоб спастись от непогод.

На полу лежал помёт.

He meditates the breeder's art.

He has a half a mid to start,

With her for Mother Eve, a race

That shall all living things displace.

Он же всё смекал, как ценны

будут курочкины гены,

если вывести сейчас

пару новых птичьих рас.

'Tis ritual with her to lay

The full six days, then rest a day;

At which rate barring broodiness

She well may score an egg-success.

Курочка шесть дней в неделю

безо всякой канители

выдавала по яйцу,

лишь брала отгул к концу.

The gatherer can always tell

Her well-turned egg's brown sturdy shell

As safe a vehicle of seed

As is vouchsafed to feathered breed.

Яйца ж - просто, без сомненья,

хороши на загляденье -

с яркой плотной скорлупой -

расхвалил бы и слепой.

No human specter at the feast

Can scant or hurry her the least.

She takes her time to take her fill

She whets a sleepy sated bill.

А сама она практична.

Ест. Ей люди безразличны.

Прекращает, лишь заснув,

а не ест, так чистит клюв.

She gropes across the pen alone

To peck herself a precious stone.

She waters at the patent fount

And so to roost, the last to mount.

Часом пёрышки встряхнёт,

часом камушек сглотнёт.

Нагуляется, поест

и взлетает на насест.

The roost is her extent of flight.

Yet once she rises to the height,

She shoulders with a wing so strong

She makes the whole flock move along.

Тот насест - предел полёта.

Наверху толкнёт кого-то.

Начинается возня,

но уступчива родня.

The night is setting in to blow.

It scours the windowpane with snow,

But barely gets from them or her

For comment a complacent chirr.

Ночью ветер бьёт с разбегу,

насыпает в окна снегу,

но беды особой нет -

лишь кудахтанье в ответ.

The lowly pen is yet a hold

Against the dark and wind and cold

To give a prospect to a plan

And warrant prudence in a man.

Пусть на улице всё хуже:

снег да ветер, тьма и стужа -

в перьях, в птичнике, - теплей.

Здесь и людям веселей.