Шекспировский сонет 17

Who will believe my verse in time to come

If it were filled with your most high deserts?

Though yet, heaven knows, it is but as a tomb

Which hides your life, and shows not half your parts.

Как в совершенствах убедить твоих Грядущий век?

Одно лишь небо знает

О том, что мой мертворожденный стих

Достоинств половину упускает.

If I could write the beauty of your eyes,

And in fresh numbers number all your graces,

The age to come would say,

'This poet lies; Such heavenly touches ne'er touched earthly faces.'

Потомок не поймет моей строки

И скажет, что я лгал неудержимо,

И назовет фантазией стихи,

В которых я восславил херувима;

So should my papers (yellowed with their age)

Be scorned, like old men of less truth than tongue,

And your true rights be termed a poet's rage

And stretched metre of an antique song:

Им каждая правдивая строка

С гиперболою лживою сравнится:

Напомнит пустобреха-старика

Дней древних пожелтевшая страница.

But were some child of yours alive that time,

You should live twice, in it and in my rhyme.

Дай сыну жизнь - затихнут споры эти:

Вдвойне жить будешь - в сыне и в сонете.