All the World's a Stage - Весь мир - подмостки

All the world's a stage,

And all the men and women merely players;

They have their exits and their entrances,

And one man in his time plays many parts,

His acts being seven ages.

At first, the infant,

Mewling and puking in the nurse's arms.

Then the whining schoolboy, with his satchel

And shining morning face, creeping like snail

Unwillingly to school.

And then the lover,

Sighing like furnace, with a woeful ballad

Весь мир – лишь сцена, люди - лишь актеры

У каждого есть выходы, уходы

И каждый в этом театре погорелом

Играет главных несколько ролей…

Точнее – семь.

Сперва младенец нежный

Рыгающий у няньки на руках,

А после – школьник со своею сумкой

Плетущийся, улитке уподобясь,

В класс, как на каторгу. Что далее? Любовник!

Взвывающий не хуже горна в кузне

Тоскливую балладу о бровях

Made to his mistress' eyebrow. Then a soldier,

Full of strange oaths and bearded like the pard,

Jealous in honor, sudden and quick in quarrel,

Seeking the bubble reputation

Even in the cannon's mouth. And then the justice,

In fair round belly with good capon lined,

With eyes severe and beard of formal cut,

Full of wise saws and modern instances;

And so he plays his part. The sixth age shifts

Into the lean and slippered pantaloon,

Тоскливую балладу о бровях Возлюбленной своей.

Затем солдат

Как леопард обросший бородою,

Ругательств полон, быстр на подъем

Когда дойдет до драки; ищет славы

Он даже в жерле пушки, а потом,

Коль выживет, становится судьёю

Смотрите, обзавелся он брюшком

Заполнил его курочкой, и даже

Он бороду подстриг, а изо рта

With spectacles on nose and pouch on side;

His youthful hose, well saved, a world too wide

For his shrunk shank, and his big manly voice,

Turning again toward childish treble, pipes

And whistles in his sound.

Last scene of all,

That ends this strange eventful history,

Is second childishness and mere oblivion,

Sans teeth, sans eyes,

sans taste, sans everything.

Не ругань льется, а сплошная мудрость.

Что ж, следующий акт: он в панталонах,

В домашних туфлях, на носу очки.

Его, когда-то зычный, бас сменился

Ребячьим писком; дудки и свистки

Звучат в нем. Наш герой нас покидает

Чтобы предстать в Последней Сцене,там

Он снова в детство впал, утратил память,

И вот конец истории его:

Без глаз, зубов, без вкуса – без всего.