The Mental Traveller - Путем Духовным

I traveli'd thro' a land of men,

A land of men and women too;

And heard and saw such dreadful things

As cold earth-wanderers never knew.

Я пересек Страну Людей,

Мужчин и Женщин видел там -

И Страх вошел в меня такой,

Что на Земле неведом вам.

Дитя рожать у них - восторг,

For there the Babe is born in joy

That was begotten in dire woe;

Just as we reap in joy the fruit

Which we in bitter tears did sow.

А вот зачатье - горький труд;

Так сеют в муках семена -

Зато потом с улыбкой жнут.

Когда у них родится Сын

And if the Babe is born a boy

He's given to a Woman Old,

Who nails him down upon a rock,

Catches his shrieks in cups of gold.

Его Старуха заберет -

Распнет Младенца на скале

И вопли в чашу соберет.

Терновый даст ему венец,

She binds iron thorns around his head,

She pierces both his hands and feet,

She cuts his heart out at his side,

To make it feel both cold and heat.

Пронзит конечности гвоздем -

А сердце, вырвав из груди,

Кладет на лед и жжет огнем.

Переберет за нервом нерв,

Her fingers number every nerve,

Just as a miser counts his gold;

She lives upon his shrieks and cries,

And she grows young as he grows old.

Ей вопли мальчика - бальзам;

И молодеет с каждым днем,

А он мужает по часам.

И сбросив цепи, он встает

Till he becomes a bleeding Youth,

And she becomes a Virgin bright;

Then he rends up his manacles,

And binds her down for his delight.

Пред Девой Отроком в крови -

И подминает под себя,

И предает своей Любви.

И вот победно, словно муж,

He plants himself in all her nerves,

Just as a husbandman his mould;

And she becomes his dwelling-place

And garden fruitful seventyfold.

В нее он корневищем врос,

Ворвавшись в плодоносный Сад,

Где рдеет лучшая из роз.

Меж тем он чахнет на глазах -

An aged Shadow, soon he fades,

Wandering round an earthly cot,

Full filled all with gems and gold

Which he by industry had got.

Обходит Тенью Дольний Дом;

Кругом сокровища его,

Что взяты потом и трудом.

Там золото безумных дум

And these are the gems of the human soul,

The rubies and pearls of a love-sick eye,

The countless gold of the aching heart,

The martyr's groan and the lover's sigh.

И жемчуга влюбленных глаз,

Рубины выплаканных слеэ

И страсти блещущий алмаз.

Они - Вино его и Хлеб!

They are his meat, they are his drink;

He feeds the beggar and the poor

And the wayfaring traveller:

For ever open is his door.

Толпа голодных у дверей -

И двери настежь: заходи!

И досыта здесь ешь и пей!

Он принял муки - и ему

His grief is their eternal joy;

They make the roofs and walls to ring;

Till from the fire on the hearth

A little Female Babe does spring.

Теперь под сводами звонят...

Но новорожденная Дщерь

Встает пред ними из Огня!

Она, как золото, горит,

And she is all of solid fire

And gems and gold, that none his hand

Dares stretch to touch her baby form,

Or wrap her in his swaddling-band.

Ее не тронуть и не взять -

Огнем Пылающую Плоть

Никто не смеет спеленать!

Она к Любовнику идет,

But she comes to the man she loves,

If young or old, or rich or poor;

They soon drive out the Aged Host,

A beggar at another's door.

Ища не золото, не пыл;

А Дряхлый Призрак выгнан вон

Он Дщери Огненной не мил!

Где Старику искать приют? -

He wanders weeping far away,

Until some other take him in;

Oft blind and age-bent, sore distrest,

Until he can a Maiden win.

Бредет, согбенный и слепой,

Пока не сможет обрести

Объятий Девы молодой.

Лишь холодеющую плоть

And to allay his freezing age,

The poor man takes her in his arms;

The cottage fades before his sight,

The garden and its lovely charms.

Он опалит ее Огнем -

Засохнет плодоносный Сад

И рухнет обветшалый Дом.

И Постояльцы Дома - прочь!

The guests are scatter'd thro' the land,

For the eye altering alters all;

The senses roll themselves in fear,

And the flat earth becomes a ball;

Иному Оку - Взор иной!

Смешались

Чувства - и Объем

Восстал из Плоскости Земной!

The stars, sun, moon, all shrink away,

A desert vast without a bound,

And nothing left to eat or drink,

And a dark desert all around.

Затмились Солнце и Луна,

Померкли мириады Звезд.

Что пить ему? Что есть ему? -

Лишь камни голые окрест...

The honey of her infant lips,

The bread and wine of her sweet smile,

The wild game of her roving eye,

Does him to infancy beguile;

Ее улыбки чистый мед,

Ее очей манящий взгляд,

Вино и Хлеб невинных уст

Его питают и целят.

For as he eats and drinks he grows

Younger and younger every day;

And on the desert wild they both

Wander in terror and dismay.

Так ест и пьет - а между тем

Он все моложе с каждым днем;

Они в отчаяньи бредут

Пустыней скорбною вдвоем...

Like the wild stag she flees away,

Her fear plants many a thicket wild;

While he pursues her night and day,

By various arts of love beguil'd;

Страх Деву гонит от него

И расставляет западни,

Уводит в Лабиринт Любви,

Где ночь и день бегут они.

By various arts of love and hate,

Till the wide desert planted o'er

With labyrinths of wayward love,

Where roam the lion, wolf, and boar.

Она пускает в ход Каприз,

Разросся в заросли Обман

А в них медведь и волк живут

И лев блуждает меж полян.

Till he becomes a wayward Babe,

And she a weeping Woman Old.

Then many a lover wanders here;

The sun and stars are nearer roli'd;

Он стал - Заблудшее Дитя,

Она - уже Старуха вновь...

Мигают Звезды в Небесах,

И всюду царствует Любовь!

The trees bring forth sweet ecstasy

To all who in the desert roam;

Till many a city there is built,

And many a pleasant shepherd's home.

Отведать радостей ее

Плоды роскошные зовут;

И живописны шалаши,

В которых Пастухи живут.

But when they find the Frowning Babe,

Terror strikes thro' the region wide:

They cry 'The Babe! the Babe is born!'

And flee away on every side.

Но только Грозное Дитя

Предстанет перед Пастухом,

Он дико крикнет: "Родилось" -

И в ужасе покинет Дом.

For who dare touch the Frowning Form,

His arm is withered to its root;

Lions, boars, wolves, all howling flee,

And every tree does shed its fruit.

Известно: лишь Исчадье тронь -

Отсохнет длань, - и не помочь!

Плоды попадали с ветвей,

И звери убежали прочь.

And none can touch that Frowning Form,

Except it be a Woman Old;

She nails him down upon the rock,

And all is done as I have told.

Придет Старуха - ей одной

С Младенцем справиться дано;

Исчадье Грозное распнет

А дальше - как заведено...