To Romance - К музе вымысла

Parent of golden dreams, Romance!

Auspicious Queen of childish joys,

Who lead'st along, in airy dance,

Thy votive train of girls and boys;

At length, in spells no longer bound,

I break the fetters of my youth;

No more I tread thy mystic round,

But leave thy realms for those of Truth.

Царица снов и детской сказки,

Ребяческих веселий мать,

Привыкшая в воздушной пляске

Детей послушных увлекать!

Я чужд твоих очарований,

Я цепи юности разбил,

Страну волшебную мечтаний

На царство Истины сменил!

And yet 'tis hard to quit the dreams

Which haunt the unsuspicious soul,

Where every nymph a goddess seems,

Whose eyes through rays immortal roll;

While Fancy holds her boundless reign,

And all assume a varied hue;

When Virgins seem no longer vain,

And even Woman's smiles are true.

Проститься нелегко со снами,

Где жил я девственной душой,

Где нимфы мнятся божествами,

А взгляды их - как луч святой!

Где властвует Воображенье,

Все в краски дивные одев.

В улыбках женщин - нет уменья

И пустоты - в тщеславье дев!

And must we own thee, but a name,

And from thy hall of clouds descend?

Nor find a Sylph in every dame,

A Pylades in every friend?

But leave, at once, thy realms of air

To mingling bands of fairy elves;

Confess that woman's false as fair,

And friends have feeling for—themselves?

Но знаю: ты лишь имя! Надо

Сойти из облачных дворцов

Не верить в друга, как в Пилада,

Не видеть в женщинах богов!

Признать, что чужд мне луч небесный,

Где эльфы водят легкий круг,

Что девы лживы, как прелестны,

Что занят лишь собой наш друг.

With shame, I own, I've felt thy sway;

Repentant, now thy reign is o'er;

No more thy precepts I obey,

No more on fancied pinions soar;

Fond fool! to love a sparkling eye,

And think that eye to truth was dear;

To trust a passing wanton's sigh,

And melt beneath a wanton's tear!

Стыжусь, с раскаяньем правдивым,

Что прежде чтил твой скиптр из роз.

Я ныне глух к твоим призывам

И не парю на крыльях грез! Глупец!

Любил я взор блестящий

И думал: правда скрыта там!

Ловил я вздох мимолетящий

И верил деланным слезам.

Romance! disgusted with deceit,

Far from thy motley court I fly,

Where Affectation holds her seat,

And sickly Sensibility;

Whose silly tears can never flow

For any pangs excepting thine;

Who turns aside from real woe,

To steep in dew thy gaudy shrine.

Наскучив этой ложью черствой,

Твой пышный покидаю трон.

В твоем дворце царит Притворство,

И в нем Чувствительность - закон!

Она способна вылить море -

Над вымыслами - слез пустых,

Забыв действительное горе,

Рыдать у алтарей твоих!

Now join with sable Sympathy,

With cypress crown'd, array'd in weeds,

Who heaves with thee her simple sigh

Whose breast for every bosom bleeds;

And call thy sylvan female choir,

To mourn a Swain for ever gone,

Who once could glow with equal fire,

But bends not now before thy throne.

Сочувствие, в одежде черной

И кипарисом убрано,

С тобой пусть плачет непритворно,

За всех кровь сердца льет оно

Зови поплакать над утратой

Дриад: их пастушок ушел.

Как вы, и он пылал когда-то,

Теперь же презрел твой престол.

Ye genial Nymphs, whose ready tears

On all occasions swiftly flow;

Whose bosoms heave with fancied fears,

With fancied flames and phrenzy glow

Say, will you mourn my absent name,

Apostate from your gentle train?

An infant Bard, at least, may claim

From you a sympathetic strain.

О нимфы! вы без затрудненья

Готовы плакать обо всем,

Гореть в порывах исступленья

Воображаемым огнем!

Оплачете ль меня печально,

Покинувшего милый круг?

Не вправе ль песни ждать прощальной

Я, юный бард, ваш бывший друг?

Adieu, fond race! a long adieu!

The hour of fate is hovering nigh;

E'en now the gulf appears in view,

Where unlamented you must lie:

Oblivion's blackening lake is seen,

Convuls'd by gales you cannot weather,

Where you, and eke your gentle queen,

Alas! must perish altogether.

Чу! близятся мгновенья рока...

Прощай, прощай, беспечный род!

Я вижу пропасть недалеко,

В которой вас погибель ждет

Вас властно гонит вихрь унылый,

Шумит забвения вода,

И вы с царицей легкокрылой

Должны погибнуть навсегда.