Шекспировский сонет 48

How careful was I, when I took my way,

Each trifle under truest bars to thrust,

That to my use it might unused stay

From hands of falsehood, in sure wards of trust!

Заботливо готовясь в дальний путь,

Я безделушки запер на замок,

Чтоб на мое богатство посягнуть

Незваный гость какой-нибудь не мог.

But thou, to whom my jewels trifles are,

Most worthy of comfort, now my greatest grief,

Thou, best of dearest and mine only care,

Art left the prey of every vulgar thief.

А ты, кого мне больше жизни жаль,

Пред кем и золото - блестящий сор,

Моя утеха и моя печаль,

Тебя любой похитить может вор.

Thee have I not lock'd up in any chest,

Save where thou art not, though I feel thou art,

Within the gentle closure of my breast,

From whence at pleasure thou mayst come and part;

В каком ларце таить мне божество,

Чтоб сохранить навеки взаперти?

Где, как не в тайне сердца моего,

Откуда ты всегда вольна уйти.

And even thence thou wilt be stol'n, I fear,

For truth proves thievish for a prize so dear.

Боюсь, и там нельзя укрыть алмаз,

Приманчивый для самых честных глаз!