The Circus Animals' Desertion - Оставлю цирковых зверей

I sought a theme and sought for it in vain

I sought it daily for six weeks or so.

Maybe at last being but a broken man

I must be satisfied with my heart, although

Winter and summer till old age began

My circus animals were all on show,

Those stilted boys, that burnished chariot,

Lion and woman and the Lord knows what.

Искал я тему и искал напрасно,

Искал я каждый день, все шесть недель.

И, может быть, оставшися ни с чем,

Я должен радоваться сердцу.

Пока я молод был, играли звери шоу,

Ходульные, наездники, кареты,

Львы, женщины, и Бог весть что.

What can I but enumerate old themes,

First that sea-rider Oisin led by the nose

Through three enchanted islands, allegorical dreams,

Vain gaiety, vain battle, vain repose,

Themes of the embittered heart, or so it seems,

That might adorn old songs or courtly shows;

But what cared I that set him on to ride,

I, starved for the bosom of his fairy bride.

Могу я только вспомнить темы

Во-первых, Оссиан, плывущий наугад,

Минуя ряд туманных островов,

Как аллегория для снов,

Напрасный шум, напрасные сраженья,

Напрасный досуг,

Темы злого сердца, мне казалось,

Должны украсить песни и дворцы;

Но что меня действительно влекло

And then a counter-truth filled out its play

`The Countess Cathleen' was the name I gave it

She, pity-crazed, had given her soul away

But masterful Heaven had intervened to save it.

I thought my dear must her own soul destroy

So did fanaticism and hate enslave it,

And this brought forth a dream and soon enough

This dream itself had all my thought and love.

Так это грудь его невесты

Но правда извратилась в пьесе,

Графиней Кэтлин – я назвал ее -

Она, из жалости, с душой рассталась,

Но вмешалось Небо.

Я думал, что ее разрушит фанатизм

И ненависть, но новый сон возник

И вскоре поглотил мою любовь и мысли.

And when the Fool and Blind Man stole the bread

Cuchulain fought the ungovernable sea;

Heart mysteries there, and yet when all is said

It was the dream itself enchanted me:

Character isolated by a deed

To engross the present and dominate memory.

Players and painted stage took all my love

And not those things that they were emblems of.

Когда хлеб крал Дурак и с ним

Слепой, Сражался с морем Кухулин*;

Загадка сердца здесь, но после сказанного мной,

Опять мечта меня околдовала:

Поступок изолирует героя,

Владеет настоящим и умом.

Актеры и раскрашенная сцена

Любовь украли у меня – и я о ней забыл.

Those masterful images because complete

Grew in pure mind but out of what began?

A mound of refuse or the sweepings of a street,

Old kettles, old bottles, and a broken can,

Old iron, old bones, old rags, that raving slut

Who keeps the till. Now that my ladder's gone

I must lie down where all the ladders start

In the foul rag and bone shop of the heart.

Те мастерские образы всецело выросли

Из чистого ума. Но где предтеча их?

Могильный холмик, мусор улиц,

Посуда старая, бутылки, битый хлам,

Утюг чугунный, кости, тряпки,

Старьевщика запас. Мой пробил час -

Я должен у подножья новых лестниц лечь,

Средь хлама собственного сердца.