Twilight - Вечерние сумерки

Behold the sweet evening, friend of the criminal;

It comes like an accomplice, stealthily; the sky

Closes slowly like an immense alcove,

And impatient man turns into a beast of prey.

Вот вечер сладостный, всех преступлений друг.

Таясь, он близится, как сообщник; вокруг

Смыкает тихо ночь и завесы, и двери,

И люди, торопясь, становятся — как звери!

O evening, kind evening, desired by him

Whose arms can say, without lying: "Today

We labored!" — It is the evening that comforts

Those minds that are consumed by a savage sorrow,

О вечер, милый брат, твоя желанна тень

Тому, кто мог сказать, не обманув:

«Весь день Работал нынче я». — Даешь ты утешенья

Тому, чей жадный ум томится от мученья;

The obstinate scholar whose head bends with fatigue

And the bowed laborer who returns to his bed.

Meanwhile in the atmosphere malefic demons

Awaken sluggishly, like businessmen,

Ты, как рабочему, бредущему уснуть,

Даешь мыслителю возможность отдохнуть…

Но злые демоны, раскрыв слепые очи,

Проснувшись, как дельцы, летают в сфере ночи,

And take flight, bumping against porch roofs and shutters.

Among the gas flames worried by the wind

Prostitution catches alight in the streets;

Like an ant-hill she lets her workers out;

Толкаясь крыльями у ставен и дверей.

И проституция вздымает меж огней,

Дрожащих на ветру, свой светоч ядовитый…

Как в муравейнике, все выходы открыты;

Everywhere she blazes a secret path,

Like an enemy who plans a surprise attack;

She moves in the heart of the city of mire

Like a worm that steals from Man what he eats.

И, как коварный враг, который мраку рад,

Повсюду тайный путь творит себе Разврат.

Он, к груди города припав, неутомимо

Ее сосет. — Меж тем восходят клубы дыма

Here and there one hears food sizzle in the kitchens,

The theaters yell, the orchestras moan;

The gambling dens, where games of chance delight,

Fill up with whores and cardsharps, their accomplices;

Из труб над кухнями; доносится порой

Театра тявканье, оркестра рев глухой.

В притонах для игры уже давно засели

Во фраках шулера, среди ночных камелий…

The burglars, who know neither respite nor mercy,

Are soon going to begin their work, they also,

And quietly force open cash-boxes and doors

To enjoy life awhile and dress their mistresses.

И скоро в темноте обыкновенный вор

Пойдет на промысл свой — ломать замки контор.

И кассы раскрывать, — чтоб можно было снова

Своей любовнице дать щегольнуть обновой.

Meditate, O my soul, in this solemn moment,

And close your ears to this uproar;

It is now that the pains of the sick grow sharper! Somber

Night grabs them by the throat; they reach the end

Замри, моя душа, в тяжелый этот час!

Весь этот дикий бред пусть не дойдет до нас!

То — час, когда больных томительнее муки;

Берет за горло их глухая ночь; разлуки

Of their destinies and go to the common pit;

The hospitals are filled with their sighs. —

More than one Will come no more to get his fragrant soup

By the fireside, in the evening, with a loved one.

Со всем, что в мире есть, приходит череда.

Больницы полнятся их стонами. — О да!

Не всем им суждено и завтра встретить взглядом

Благоуханный суп, с своей подругой рядом!

However, most of them have never known

The sweetness of a home, have never lived!

А впрочем, многие вовеки, может быть,

Не знали очага, не начинали жить!