Flowers of Evil (1861)
To Maxime du Camp
|
На английском |
На русском |
|---|---|
|
To a child who is fond of maps and engravings The universe is the size of his immense hunger. Ah! how vast is the world in the light of a lamp! In memory's eyes how small the world is! |
Мир прежде был велик - как эта жажда знанья, Когда так молода еще была мечта. Он был необозрим в надеждах ожиданья! И в памяти моей - какая нищета! |
|
One morning we set out, our brains aflame, Our hearts full of resentment and bitter desires, And we go, following the rhythm of the wave, Lulling our infinite on the finite of the seas: |
Мы сели на корабль озлобленной гурьбою, И с горечью страстей, и с пламенем в мозгах, Наш взор приворожен к размерному прибою, Бессмертные - плывем. И тесно в берегах. |
|
Some, joyful at fleeing a wretched fatherland; Others, the horror of their birthplace; a few, Astrologers drowned in the eyes of some woman, Some tyrannic Circe with dangerous perfumes. |
Одни довольны плыть и с родиной расстаться, Стряхнуть позор обид, проклятье очага. Другой от женских глаз не в силах оторваться, Дурман преодолеть коварного врага. |
|
Not to be changed into beasts, they get drunk With space, with light, and with fiery skies; The ice that bites them, the suns that bronze them, Slowly efface the bruise of the kisses. |
Цирцеи их в скотов едва не обратили; Им нужен холод льда, и ливни всех небес, И южные лучи их жгли б и золотили, Чтоб поцелуев след хоть медленно исчез. |
|
But the true voyagers are only those who leave Just to be leaving; hearts light, like balloons, They never turn aside from their fatality And without knowing why they always say: "Let's go!" |
Но истинный пловец без цели в даль стремится. Беспечен, как шаров воздушных перелет. И никогда судьбе его не измениться, И вечно он твердит - вперед! всегда вперед! |
|
Those whose desires have the form of the clouds, And who, as a raw recruit dreams of the cannon, Dream of vast voluptuousness, changing and strange, Whose name the human mind has never known! |
Желания его бесформенны, как тучи. И всё мечтает он, как мальчик о боях, О новых чудесах, безвестных и могучих, И смертному уму - неведомых краях! |
|
На английском |
На русском |
|---|---|
|
Horror! We imitate the top and bowling ball, Their bounding and their waltz; even in our slumber Curiosity torments us, rolls us about, Like a cruel Angel who lashes suns. |
Увы, повсюду круг! Во всех передвиженьях Мы кружим, как слепцы. Ребяческой юлой Нас Любопытства Зуд вращает в снах и бденьях, И в звездных небесах маячит кто-то злой. |
|
Singular destiny where the goal moves about, And being nowhere can be anywhere! Toward which Man, whose hope never grows weary, Is ever running like a madman to find rest! |
Как странен наш удел: переменяя место, Неуловима цель - и всюду заблестит! Напрасно человек, в надеждах, как невеста, Чтоб обрести покой - неудержимо мчит! |
|
Our soul's a three-master seeking Icaria; A voice resounds upon the bridge: "Keep a sharp eye!" From aloft a voice, ardent and wild, cries: "Love... glory... happiness!" –Damnation! It's a shoal! |
Душа! - ты смелый бриг, в Икарию ушедший: На палубе стоим, в туманы взор вперив. Вдруг с мачты долетит нам голос сумасшедший - «И слава… и любовь»!.. Проклятье! - это риф. |
|
Every small island sighted by the man on watch Is the Eldorado promised by Destiny; Imagination preparing for her orgy Finds but a reef in the light of the dawn. |
В новооткрытый рай земного наслажденья Его преобразил ликующий матрос. Потухли на заре прикрасы наважденья И Эльдорадо нет… И мчимся на утес. |
|
O the poor lover of imaginary lands! Must he be put in irons, thrown into the sea, That drunken tar, inventor of Americas, Whose mirage makes the abyss more bitter? |
Ты грезой обольстил несбыточных Америк… Но надо ли тебя, пьянчуга, заковать, И бросить в океан за ложь твоих истерик, Чтоб восхищенный бред - не обманул опять? |
|
Thus the old vagabond tramping through the mire Dreams with his nose in the air of brilliant Edens; His enchanted eye discovers a Capua Wherever a candle lights up a hut. |
Так, о пирах царей мечтая беспрестанно, Ногами месит грязь измученный бедняк; И капуанский пир он видит взглядом пьяным Там, где нагар свечи коптит пустой чердак. |
|
На английском |
На русском |
|---|---|
|
Astonishing voyagers! What splendid stories We read in your eyes as deep as the seas! Show us the chest of your rich memories, Those marvelous jewels, made of ether and stars. |
Чудные моряки! как много гордых знаний В бездонности морской глубоких ваших глаз. Откройте нам ларцы своих воспоминаний, Сокровища из звезд, горящих, как алмаз. |
|
We wish to voyage without steam and without sails! To brighten the ennui of our prisons, Make your memories, framed in their horizons, Pass across our minds stretched like canvasses. |
Мы странствовать хотим в одном воображеньи! Как полотно - тоской напряжены умы. Пусть страны промелькнут - хотя бы в отраженьи, Развеселит рассказ невольников тюрьмы. |
| Tell us what you have seen. |
Что увидали вы? |
|
На английском |
На русском |
|---|---|
|
"We have seen stars And waves; we have also seen sandy wastes; And in spite of many a shock and unforeseen Disaster, we were often bored, as we are here. |
«Нездешние созвездья, Тревоги на морях, и красные пески. Но, как в родной земле, неясное возмездье Преследовало нас дыханием тоски. |
|
The glory of sunlight upon the purple sea, The glory of cities against the setting sun, Kindled in our hearts a troubling desire To plunge into a sky of alluring colors. |
Торжественны лучи над водами Бенгала. Торжественны лучи — и в славе города. И опалили нас, и сердце запылало, И в небе затонуть хотелось навсегда. |
|
The richest cities, the finest landscapes, Never contained the mysterious attraction Of the ones that chance fashions from the clouds And desire was always making us more avid! |
И никогда земля узорчатою сказкой, Сокровища раджей, и башни городов, Сердца не обожгли такой глубокой лаской, Как смутные зубцы случайных облаков. |
|
— Enjoyment fortifies desire. Desire, old tree fertilized by pleasure, While your bark grows thick and hardens, Your branches strive to get closer to the sun! |
Желанье! — ты растешь, таинственное семя, И каждый сладкий миг поит водой живой. Чем дальше в глубину корней кустится племя, Тем выше к небесам зеленой головой. |
|
Will you always grow, tall tree more hardy Than the cypress? — However, we have carefully Gathered a few sketches for your greedy album, Brothers who think lovely all that comes from afar! |
Всегда ли, дивный ствол, расти тебе? Высоко, Прямей, чем кипарис? Однако, и для вас, Для любопытных глаз — мы с запада, востока, Дневник приберегли и припасли рассказ. |
|
We have bowed to idols with elephantine trunks; Thrones studded with luminous jewels; Palaces so wrought that their fairly-like splendor Would make your bankers have dreams of ruination; |
Над брошенными ниц — кумир слонообразный. Престолы в письменах брилльянтовых лучей. Испещрены резьбой дворцы разнообразно - Недостижимый сон для здешних богачей. |
|
And costumes that intoxicate the eyes; Women whose teeth and fingernails are dyed And clever mountebanks whom the snake caresses." |
Блистания одежд — глазам обвороженье. Окрашенных зубов смеется черный ряд, И укротитель змей в своем изнеможеньи». |
|
На английском |
На русском |
|---|---|
| And then, and then what else? |
Что дальше? что еще? - опять проговорят… |
|
На английском |
На русском |
|---|---|
| "O childish minds! |
«Младенческий вопрос! |
|
Not to forget the most important thing, We saw everywhere, without seeking it, From the foot to the top of the fatal ladder, The wearisome spectacle of immortal sin: |
Всемирного обзора Хотите знать итог — возможно ли забыть, Как надоела нам, в извилинах узора, Бессмертного греха мелькающая нить: |
|
Woman, a base slave, haughty and stupid, Adoring herself without laughter or disgust; Man, a greedy tyrant, ribald, hard and grasping, A slave of the slave, a gutter in the sewer; |
Тщеславная раба тупого властелина - Влюбленная в себя без смеха и стыда. Своею же рабой окованный мужчина И волк, и нечистот зловонная вода. |
|
The hangman who feels joy and the martyr who sobs, The festival that blood flavors and perfumes; The poison of power making the despot weak, And the people loving the brutalizing whip; |
Злорадствует палач. Страданье плачет кровью. Бесстыдные пиры с приправой свежих ран. Народы под хлыстом с бессмысленной любовью; Господством пресыщен — безумствует тиран. |
|
Several religions similar to our own, All climbing up to heaven; Saintliness Like a dilettante who sprawls in a feather bed, Seeking voluptuousness on horsehair and nails; |
Религий целый ряд. На небе ищут счастья Однообразьем слов обетованных книг. Святой бичует плоть; но то же сладострастье Под пряжей власяниц и ржавчиной вериг. |
|
Prating humanity, drunken with its genius, And mad now as it was in former times, Crying to God in its furious death-struggle: 'O my fellow, O my master, may you be damned!' |
Рассудком возгордясь, как прежде опьяненный, Проговорится вдруг болтливый человек, Вдруг закричит Творцу в горячке исступленной: «Подобие мое! — будь проклято вовек!» |
|
The less foolish, bold lovers of Madness, Fleeing the great flock that Destiny has folded, Taking refuge in opium's immensity! — That's the unchanging report of the entire globe." |
Да тот, кто поумней, бежит людского стада И в сумасшедший мир пускается храбрец, Где опиум — его отрава и отрада! Наш перечень теперь подробен, наконец?» |
|
На английском |
На русском |
|---|---|
|
Bitter is the knowledge one gains from voyaging! The world, monotonous and small, today, Yesterday, tomorrow, always, shows us our image: An oasis of horror in a desert of ennui! |
Из долгого пути выносишь горечь знанья! Сегодня и вчера, и завтра - те же сны. Однообразен свет. Ручьи существованья В песчаных берегах ленивы и грустны. |
|
Must one depart? Remain? If you can stay, remain; Leave, if you must. One runs, another hides To elude the vigilant, fatal enemy, Time! There are, alas! those who rove without respite, |
Остаться? Уходить? Останься, если можешь. А надо - уходи. И вот - один притих: Он знает - суетой печали перемножишь, Тоску… Но обуял другого странный стих, |
|
Like the Wandering Jew and like the Apostles, Whom nothing suffices, neither coach nor vessel, To flee this infamous retiary; and others Who know how to kill him without leaving their cribs. |
Неистовый пророк - он не угомонится… А Время по пятам - и мчится Вечный Жид. Иной в родной дыре сумеет насладиться, Ужасного врага, играя, победит. |
|
And when at last he sets his foot upon our spine, We can hope and cry out: Forward! Just as in other times we set out for China, Our eyes fixed on the open sea, hair in the wind, |
Но мы разъединим тенета Великана, Опять умчимся в путь, как мчалися в Китай, Когда нас схватит Смерть веревкою аркана И горло защемит, как будто невзначай. |
|
We shall embark on the sea of Darkness With the glad heart of a young traveler. Do you hear those charming, melancholy voices Singing: "Come this way! You who wish to eat |
Кромешные моря - и плещутся туманно. Мы весело плывем, как путник молодой, Прислушайтесь - поют пленительно, печально, Незримо голоса: «Голодною душой |
|
The perfumed Lotus! It's here you gather The miraculous fruits for which your heart hungers; Come and get drunken with the strange sweetness Of this eternal afternoon?" |
Скорей, скорей сюда! Здесь лотос благовонный, Здесь сердце утолят волшебные плоды; Стоят, напоены прохладой полусонной, В полуденной красе заветные сады». |
|
By the familiar accent we know the specter; Our Pylades yonder stretch out their arms towards us. "To refresh your heart swim to your Electra!" Cries she whose knees we kissed in other days. |
По звуку голосов мы узнаем виденье. Мерещатся друзья, зовут наперерыв. «Ты на моих руках найдешь успокоенье!» - Из позабытых уст доносится призыв. |
|
На английском |
На русском |
|---|---|
|
O Death, old captain, it is time! let's weigh anchor! This country wearies us, O Death! Let us set sail! Though the sea and the sky are black as ink, Our hearts which you know well are filled with rays of light |
Смерть, старый капитан! нам всё кругом постыло! Поднимем якорь, Смерть, в доверьи к парусам! Печален небосклон и море как чернила, Полны лучей сердца, ты знаешь это сам! |
|
Pour out your poison that it may refresh us! This fire burns our brains so fiercely, we wish to plunge To the abyss' depths, Heaven or Hell, does it matter? To the depths of the Unknown to find something new!" |
Чтоб силы возбудить, пролей хоть каплю яда! Огонь сжигает мозг, и лучше потонуть. Пусть бездна эта рай или пучины ада? Желанная страна и новый, новый путь! |
