А l’inaccessible - Недостижимому

Argile toujours vierge, inburinable airain,

Magicien masqué plus tyran que la femme,

Art ! Terrible envoûteur qui martyrise l'âme,

Railleur mystérieux de l'esprit pèlerin !

У глины кроткий нрав, а бронзу не согнёшь.

Капризней всех девиц, ты мучишь нас,

Искусство, нас сглазить норовя, терзая наши чувства,

над разумом смеясь и приводя нас в дрожь.

Il n'est pas de poète insoumis à ton frein

Et tous ceux dont la gloire ici-bas te proclame

Savent que ton autel épuisera leur flamme

Et qu'ils récolteront ton mépris souverain.

Поэты, подчинясь, в твоей узде - все сплошь -

и славу громче всех поют тебе изустно, -

горя на алтаре до тла, как то ни грустно,

а ты, по-царски, их презреньем обдаёшь.

Rageuse inquiétude et patience blême

Usent leurs ongles d'or à fouiller ton problème ;

L'homme évoque pourtant ton mirage moqueur ;

Кто смирно, кто ярясь - у всех свои повадки -

пытаются сыскать ключи к твоей загадке,

а ты даришь взамен злораднейший мираж.

Longuement il te cherche et te poursuit sans trêve,

Abîme où s'engloutit la tendresse du coeur,

Zénith où cogne en vain l'avidité du rêve !

Мы ищем без конца и бьёмся до контузий,

но бездна губит страсть и гасит глупый раж.

В ней истинный зенит неистовых иллюзий.